Как будто и не было жизни до старта
Как будто и не было жизни до старта;
садовнику, мне, улыбается Марта.
Какой там барон? Не знавал я баронов.
Мой друг пьет текилу, а я с мажордомом
играю в крикет. Вам опять показалось,
что вы мне понравились - это усталость:
она виновата в отсутствии блеска
на ситечке глаз. С высоты Эвереста
иначе все видится – будете сверху,
об этом подумайте. Rojo and negro –
мулатка, распявшая губы в улыбке.
Зачем проститутка? Сеньора с открытки
не прочь прокатиться в кошелке-двуколке
по русскому снегу, в китайской футболке
на голое тело, - визжа от блаженства,
стать чуточку русской, слегка деревенской,
немножко дурнушкой, в цветастом платочке…
- Поручик, пришла генеральская дочка,
читать дальше а вы хуже конюха - в смысле, храпите.
Хотите мулатку? А в зоб не хотите?
Я выйду, пожалуй, а вы оставайтесь:
карьера – вложение в добрую старость;
а с черного входа – причем тут мулатка? –
всегда было проще пробиться к прилавку.
Ну, сделайте морду похожей на праздник,
а, впрочем, как знаете: я – не начальник,
не душеприказчик - я, может быть, даже
не прочь оказаться с мадам в экипаже,
несущемся мимо французской границы,
с налетом тоски эмигрантов на лицах,
блаженно сосущих "дюшес" ностальгии
по темным аллеям дремучей России…
- Входите, мадам, не побрезгуйте рылом
поручика: в битве с лицом херувима
он скачет по полю, разя вражью силу.
Он – гордость России, он – доблесть России…
Чугунно проносится время покоя.
Покой – разве счастье? Останьтесь со мною,
мадам Баттерфляй. Да, я сед и немолод.
Вы видели море? Вам двадцать? Мне – сорок.
А небо на теплых ладонях пшеницы?
Моя дорогая, пылают станицы,
но знали бы вы, что внутри - то же пламя
меня выжигает, меня распаляет –
и нет мне покоя ни в жизни, ни в смерти.
У вас нет детей? О, у вас будут дети.
Откуда я знаю? Осталась привычка
читать по губам у судьбы постранично,
как если бы не было времени, кроме
того, чем живу я, того, что я понял.
Как будто бы не было жизни до старта…
Садовнику, мне, улыбается Марта.
Барон? Улетел. На ядре, как обычно.
Вы ж знаете: сел на ядро, чиркнул спичкой
и свечкой, смеясь над оседлостью тела,
взмыл в небо, пронзил головой стратосферу
и вынырнул - видимо, где-то на Марсе.
Скажите: вы видели снежного барса?
А белых медведей? А нежных фламинго?
Бокальчик мохито? Кто русский? Я – гринго.
Проездом по Раше: зер бизнес - хер бизнес.
Где лучше? Да где бы мы ни находились,
всегда будет необъяснимое что-то,
что больше, чем мы, чем семья и работа,
что больше, чем жизнь…Вы искали барона?
Зачем вам барон? Он устал быть вороной
среди воронья и бороться за счастье
в обглоданных ребрах; грассируя в "здрасте",
быть первым среди отлученных от мира,
в котором не трудно быть в меру счастливым,
когда бы не ум, отрицающий счастье
как меру добра.
Я хотел бы остаться
не просто чтецом, пропускающим знаки,
но кем-то, кем можно дышать в полумраке,
дыша осторожно и с выдохом каждым
во мне прорастая все глубже, все дальше…
Вы любите розы? Драцену? Левкои?
Горшочек в подарок. Открытку? С любовью?
Открытки "с любовью": есть мужу, есть женам,
"ему" или "ей" - с коньяком и рингтоном.
Пожалуйте с плюшевым зайцем. Впишите
вот в это окошко кого захотите.
Ах, Марта, не надо краснеть и стесняться:
я тоже любил и без счета влюблялся.
Когда был бароном…Кто? Вам показалось.
Здесь кончилась жизнь – здесь лишь память осталась.
9.07.10